средь кафельной очерченности стен.
О чем мечтается тебе, фаянсовый бродяга,
в недвижимость залипший по призванью?
Быть может, мнишь себя героем Ватерлоо,
сраженным пулею в запальчивости боя?
Или Рамзесом, дрыхнущим средь пальм?
Потомком видишься себе семейства Банипалов
иль Кием персским Азию третишь?
Молчит бродяга, лишь смывной слезой стекает
мечтаний боль в пробоину души.
И я, вообразив, что сытость не порок,
молюсь в великодушье полководца
коленопреклоненной тошнотой.
1996 г.
