словно фонарь у дверей,
раскачиваюсь на ветру,
а с места сойти не могу –
вдруг разобьюсь?!
Да если и захочу –
вряд ли сойду: прибит.
Холодно.
Лишь гудит
ветер вокруг.
И ждет
девушка у дверей:
когда же вспомнят о ней
и дверь отворят!
Я один
Хранитель ее, Господин.
И лампы моей лучи,
пусть не особо светлы,
сейчас для нее родней,
чем солнце в сто тысяч свечей.
Я буду над ней висеть,
с ветром ей песни петь.
Когда ты кому-то нужен,
всё же приятней скрипеть
на зябком просторе.
В луже
трепещутся блики мои –
эхо фонарной души.
Дяденька, не туши
мой фитилек! Я промок,
и холодно мне. Ночь.
Кажется, что невмочь
хотя бы мгновенье еще
девушке посветить.
Ей без меня не жить
в этой ночи, стало быть,
стану я ярче чуто́к.
Свежести новый глоток
раздует меня к утру,
как розовую звезду.
Девушке станет светло
и даже не всё равно,
уйдет она навсегда
или вернется еще
сюда, где ее окно.
Я с нею знаком давно,
но только сегодня она
забыла ключи. Вот беда!…
Беда для нее… Для меня
радости нет конца,
счастью предела нет.
Мне сто семнадцать лет,
А ей 23. Свети,
фитиль моей зябкой души!
Ей нужен твой тихий свет,
предвестник грядущих побед.
Другого на всем свете нет
для девушки этой…
Июль 2002 г.
