сердцебиений.
Не помню первой. Отрекся...
Второй уже не хочу. Растратил...
Третьей нет уже. Бессовестный...
Но первая. Она отдала мне сердце и то,
что на земле называется жизнью...
Вторая – дыхание, бессонную ночь
и боль, опадающую по инерции.
Третья лишь то, что действительно ей
принадлежало – себя.
Как вздорна первая. Такою и полетит
среди серебристых созвездий бессмертия.
Каждый раз, когда оставались наедине,
вторая отступнически лишала себя любого
белья; последними, через согнутую ногу,
стягивала трусики цвета незабудок
и ложилась на постель. Ждать.
Так и прождет в потоке вечности.
Третьей было тесно вокруг. Мало себя.
Много меня. Напившись мной, стала
мной, и в себя возвратиться побоялась.
Едва помню имена.
Первое, кажется, напевное. Две гласные
на конце – звуки прощения.
У второго не хватало полета. Согласные
творили суд. Прощались придыханием.
От третьего остался забавный вкус
мелодии и запах облетевшего. Краткое
вдохновение одиночеству.
Неспасенное падение.
В первой было спокойно.
Во второй – сладко.
Благодарно в третьей.
С первой не попрощался.
Вторую почти бросил: сказал
«До свидания». Лучше бы бросил.
Третью... сорвал с ветки, расцветшую –
она умерла.
Подошел срок. Сердцебиение всегда
обрывается на вздохе. Сорок четыре такта
паузы. Прошлое пройдено. Прощено.
Их было три. Приготовьте печаль. Я улетаю...
1996 г.
