– Ходят всевозможные слухи о космических гонорарах фотографов за изображения звезд в интересных позах и интересных моментах. Российский рынок уже добрался до западного с точки зрения размеров гонораров?
– Ни добрался и еще много лет не доберется. Российским агентствам выгоднее купить фотографию за 20 долларов у какого-нибудь начинающего фотографа, чем платить известному. Возле каждого агентства, возле каждой редакции вращается десятки юнцов, готовых снимать сколько угодно, за какие угодно деньги, лишь бы их фотографии напечатали.
– Назови хотя бы две-три контора в Москве, которые приблизились к западному эталону по размерам гонораров.
– Никто.
– Никто? А как же «Рейтер», «Коммерсант»?
– Никто. Один наш коллега сделал снимок Ходорковского в тюрьме, в робе, с порядковым номером. Снимал с вышек, чуть ли не под дулами автоматов. Рисковал жизнью. Фотограф запросил за этот снимок что-то около 15 000 долларов. Никто не заплатил, хотя могли бы перепродать этот снимок мировым агентствам за деньги в разы большие.
– Говоря об опальных политиках, кто больше для фотографии ценен? У меня есть фотография, где Березовский в мужском туалете завязывает шнурки.
– Березовский активно и сам пиарится, приезжай в нему в Лондон, снимай что хочешь и как хочешь. Вот если он активизируется, полезет, например, в Президенты, или его посадят, может быть, ты продашь эту фотографию долларов за двести. Вот фотографии Абрамовича сейчас в цене. Можно получить до полутора тысяч долларов.
– Представим, что на какой-нибудь закрытой тусовке я застал фантастическую по своему антуражу картину. Допустим, Юрий Михайлович Лужков вместе с Пугачевой лежат пьяные под столом, играют в покер с Киркоровом, да еще в полуобнаженным виде, да еще с кучей девочек, а стол находится, скажем, где-нибудь в сауне. И я единственный, кто имел честь их сфотографировать. Много ли я получу за этот снимок? И как вообще происходит процесс торга – я назначаю цену изданиям или они платят мне?
– Во-первых, с таким снимком ты сможешь пойти только в российские агентства и издания, так как для мировых изданий и агентств ни Лужков, ни Пугачева не очень интересны. Среди российских изданий ты можешь торговаться. Приходишь в какую-нибудь скандальную газетенку, которая любит подобные снимки, и спрашиваешь, сколько они заплатят. Тебе предложат, например, тысячу долларов. Ты идешь в другую и говоришь, что тебе уже предложили тысячу. Они предлагают две. И так далее. Ходишь до большей суммы. Только не оставляй нигде фотографию или диск с ее изображением. Иначе она будет опубликована без какого-либо вознаграждения для тебя. И ты уже ничего не докажешь.
– Так сколько я в итоге смогу получить в Москве за такую фотографию?
– Думаю, три, три с половиной тысячи долларов. Не больше. Но, скорее всего, у тебя возникнут после этого проблемы, значительно большие, чем деньги, которые ты сможешь получить за это фото. Если, конечно, ты не выполняешь заказ кого-то более могущественного, кто копает под Лужкова.
– Я просто предположил в качестве фантазии.
– Фантазировать – можно. Даже снимать – можно. А вот уже перед продажей стоит иной раз хорошо подумать. У меня есть коллеги, снявшие сотни кадров, которые они никогда никому продавать не будут. Хранят для собственного удовольствия и под строгим секретом показывают иногда своим женам.
– Если делать TOP-10 лиц, на которых фотографы хорошо могут заработать? Кто в него войдет?
– Что значит хорошо? Если 100-200 долларов, то на любом. Даже на мальчике на улице, если фотографию опубликовало серьезное издание с хорошими гонорарами. А если мерить опять же западными мерками, то есть говорить о гонорарах в десятки тысяч долларов, то в России нельзя ни на ком заработать. На нашем рынке Алла Борисовна неплохо продается. Она редко тусуется, а интерес к ней огромен. На этом рейтинг можно было бы и закончить. Ценность фотографии чаще всего зависит не от того, кто на ней изображен, а от момента, от события. Например, фотография Бритни Спирс мало что принесет фотографу, а вот уже Бритни Спирс беременная, Бритни Спирс – с ребенком. Это миллионы долларов! Нельзя сказать – я снял Путина и продам его за огромные деньги. Кроме тебя Путина сняли тысячи журналистов и простых граждан. Почему самая дорогая фотография это не художественная, а ситуационная? Мало снять Путина, надо еще знать, как снять.
– А как надо снять Путина, чтобы купить сразу двухкомнатную квартиру?
– Никак. У него есть персональный фотограф, который не хуже тебя все, что нужно, снимет. Даже фотография, где Путин целует мальчика в живот, думаю, принесла ее авторам долларов пятьдесят-сто, не больше. Вот я слышал, что за фотографии дочерей Путина предлагают по сто тысяч долларов.
– Просто за лица или в какой-то ситуации?
– Просто за лица, потому что их никто не видел.
– Сами звезды помогают фотографам делать сенсационные снимки?
– И помогают. И делят гонорар. Мне лично рассказывал фотограф, который работает с Мадонной, что она звонит ему и говорит – я буду там-то в такое-то время. Фотограф маскируется, ив нужный момент нажимает кнопку фотоаппарата. Потом вместе с Мадонной делят гонорар.
– Вот. А говорят, на Западе откаты не берут.
– Берут, еще как берут. Когда Анжелина Джоли была беременна, все хотели заполучить ее фотографию. И вот прошел слух, что Анжелина будет расписывать с Брэдом Питом в маленьком городке в Италии. Мы туда полетели. Весь город был наводнен журналистами, а герои так и не появились. Это был такой розыгрыш. В итоге Анжелину сняли в другом месте и заплачено было за эту фотографию, ни много ни мало, пятьсот тысяч долларов. Наши звезды то же стараются больше дружить с фотографами, чем ссорится. Да и фотографы стараются лишний раз не конфликтовать со звездой, чтобы опять обратится. Вот и получается, что фотограф и звезда очень часто вынуждены искать компромиссы и обсуждать совместно, что можно продавать прессе, а что лучше не надо. У нас практически нет изданий, кто бы был настолько самостоятелен, что позволил бы себе сказать: «Да пошли они все в баню! Будем публиковать без их разрешения!» Вот и думай после этого, насколько опубликованные фотографии действительно являются сенсационными.
– Какие фотографии я тебя самые дорогие, не с точки зрения денег, а с точки зрения сил и вложенного труда?
– В Мурманске снимали капитана, который угнал судно, уходя от Норвежцев под обстрелами. Мы с группой журналистов вышли в море на военном катере и пробыли на палубе в холодном Баренцевом море под дождем при минус пяти шесть часов. Ждали, когда же появится этот капитан. Коньяк уже не помогал, так как конечности практически отмерзли. В итоге капитан не появился, вышел хозяин судна и подарил всем его фотографии. Было обидно.
– Не могу не спросить твоего мнения относительно вины папарацци в смерти Принцессы Дианы.
– Вранье. Просто нашли на кого свалить. Как папарацци могут помешать? Может быть он там, на Западе, более наглые и лезут в перед. Водитель, якобы, отвлекся на вспышки. Я не думаю, что у принцессы Дианы был плохой водитель, который только что сел за руль. Да если даже водитель обращает внимание на вспышки. Ее не первый раз снимают, и водитель давно натренирован. К тому же, какой папарацци будет снимать, если стекла тонированные. Их ни одна вспышка не просветит.
– Для тех, кто считает, что фотографы, получая за фотографию тысячу долларов, едят легкий хлеб, скажи, сколько весит и стоит твое оборудование?
– Это будет понятно тем, кто служил в Армии. Полное снаряжение солдата весит 25 килограммов. Мое оборудование – 24 килограмма. Стоимость примерно та же, что и вес. Фотоаппарат, несколько объективов, ноутбук, вспышки, штатив. Около двадцатки зелени. Средняя зарплата нормального фотографа, который сидит в штате – полторы-две тысячи долларов, плюс гонорары, плюс шабашки. Набегает до трех. Если у тебя контракт с солидным изданием, налево фотографии ты продать не сможешь. Даже если фотография очень уникальна и Западное агентство купит его за десять твоих окладов, ты по контракту не имеешь права этого сделать. Но иногда приходится сутками носить все оборудование с собой, плечи стонут, ноги устали, а в результате опубликуют один-два кадра и спасибо.
– Могут ли уважающие себя издания, которые относятся серьезно к техническому качеству фотографий, опубликовать снимок некачественный, но с интересным сюжетом.
– Запросто. Я недавно в Италии купил книгу сенсационных фотографий из газет и журналов. Там только процентов двадцать качественных. Мне очень понравился кадр, где у самолета загорелась турбина и, поскольку в салоне не было фотографов, опубликовали несколько фотографий пассажиров, которые снимали этот пожар на мобильные телефоны.
– Где грань между папарацци и фотографом?
– Если тебя видит объект съемок, то ты уже не папарацци.
– Правда, что папарацци платят большие деньги и имеют большую агентурную сеть среди сотрудников ресторанов, гостиниц, которые предоставляют им информацию по перемещению звезд?
– Правда, только платят не фотографы, а издания, на которые они работают. Мало кто просто позвонит и скажет, что через два часа приедет Алла Борисовна с новым фаворитом к нам в ресторан. Он, скорее, сначала сумму своего вознаграждения сообщит, а уж потом адрес и время.
– Пришел ты в ресторан на закрытую тусовку, а охранник и говорит тебе: «Максим, здесь снимать нельзя. Сдай свою камеру в гардероб». Ты уйдешь?
– Нет. Я сдам камеру в гардероб и спокойно пойду тусоваться. У меня же в телефоне камера есть.
