Японца подарок...

Где-то под этим солнцем,
но на земле другой,
ждет меня келья с японцем,
не расплескавшим покой.

Ждет меня песнь свирели,
суп, что дымится в кустах,
помнится, мы хотели
вместе прийти сюда.

Мы посидим напротив
друг друга – японец и я;
он свою речь заводит,
речь его хороша.

Дочь его к нам выходит,
(дочь еще лучше, чем речь);
меня за собой уводит,
японец устал, хочет лечь.

Японец ложится на бревна,
дочь его рядом со мной
садится, глаза ее словно
неба прохладного зной.

Японец заснул. Мы укрылись
друг другом от холода звезд,
обоим нам с ней приснилось,
как мы хохотали до слез.

Обоим нам с ней приснилось,
как мы по воде пошли,
поутру мы с ней проснулись
и поняли, что одни.

Японец пришел к обеду,
принес нам саке и хлеб,
присел на траву, отведал,
того, что принес. – Я де-

душкой стану скоро, –
сказал как бы невзначай.
И птицы запели хором.
Японец заваривал чай.

Пролил на траву немного.
Хлебнул, посмотрел на меня
и тихо прищурился солнцу:
– Дочь моя для тебя

жила и ждала три века,
три века, счастливей, чем сон.
Ждала для себя человека,
что был от Богов рожден.

Ждала и хранила верность
тебе и пыльце цветов,
ты, окунувшейся в вечность,
познаешь ее любовь.

Познаешь ее в спасении,
и в одиночестве дня,
познаешь ее стремлении
растратить себя для тебя.

Не бойся ее оставить,
дочь будет только с тобой,
твоим будет сердцем править,
а ты будешь править ее.

Теперь же идите оба,
с Богом идите, и вот…
Вот вам улыбка японца,
которая от невзгод

вас сбережет. Японец
слегка улыбнулся, а я
стоял, обнимая девчушку,
что долго меня ждала.