Я вложу в созвучие твоего имени значительно больше, чем ты мне позволишь, значительно больше, чем ты мне подаришь в затмении ночи. Ты тихо присядешь, рукой прикоснувшись, поглаживая волосы; и вечность откажется дрогнувшим голосом от гнусных нападок. Смущенье лопаток, тех самых, которым название «плечи» в стихах долговечных, затеплится влагой, поящей давно обреченное сердце.
Нежность протиснется крохотной дверцей, войдет, улыбнувшись. «Тебе в это верится?» «Мне снится, быть может?» «Мы так не похожи». Но девушка в зеркале робко разденется, и жарко оденется та, что напротив. «Ты будешь не против?» – Любовью оденется. Лаской. И имя, чуть грустное, жесткое, дивное имя, я прошепчу. И ответит долина твоей непокорной и робкой стихии доверчивым эхом волненья: – Элина…